Роман-боевик Партизан. Защитник Государства - Кирилл Кащеев

10. Вышняя гора

И снова шины шуршат по асфальту. Впереди — старушка–мать Бамбука, трое мальчишек Окты и пожилая жена Степана. Плюс в том, что они все — примерно в одном районе, минус — в том, что для того, чтобы туда попасть, надо преодолеть Реку. И обратно тоже. А Река — это не какая–то там сраная Бабайка, хотя и её преодолеть в некоторых местах целый квест, Река — это километр в ширину, обрыв правого берега в двадцать метров, а наш транспорт, в отличие от армейской брони, плавать не умеет. Собственно, переправиться есть ровно три способа: плотина РечГЭС, Коммунистический мост, как продолжение одноимённой улицы, и Вышегорский мост, построенный уже на моей памяти. ГЭС отпадает, так как, во–первых, далеко, а во–вторых — она или уже захвачена, или идёт бой, или энергетики уже отбились. В любом из этих трёх вариантов трасса перекрыта намертво. Коммунистический мост — перекрыт, это без вариантов. Самый центральный центр, палаточный лагерь протестующих в паре сотен метров. Остаётся Вышегорский, возле деревеньки Вышняя гора, уже за чертой Города, рядом с одноимённым аэропортом, негусто… что делать, если и он перекрыт — никто не знает. Придётся решать проблемы по мере поступления.

Петляя дворами, мы благополучно пересекли район и вышли к трассе на аэропорт. Широкое, прямое шоссе о шести полосах, полностью реконструированное пару лет назад, не просто стояло, оно стояло всеми шестью полосами в одну сторону — из Города. Я даже довольно ярко представил себе момент, когда не выдержали нервы первого водителя в гудящей пробке, и первая машина сорвалась на абсолютно пустую встречку. Потом ещё и ещё… а потом встали и они, достигнув искусственного затора где–то на половине дороги. Не надо быть гением, чтобы понимать: к самой воздушной гавани террористы бы никогда не сунулись. Ведь Вышняя Гора — это не просто аэровокзал, пусть даже международный. Это ещё и база для высотных перехватчиков, и охрана там армейская, со всеми вытекающими. Пройдёт несколько часов, когда неповоротливая машина государства очухается, и с аэродрома взлетят огромные «МиГи», с наспех смонтированной фотоаппаратурой — и разведать обстановку, и людей ободрить: Россия с вами, Горожане, не ссыте. А беспилотники, возможно уже где–то летают, тихо и незаметно.

Собственно говоря, такая картина предполагалась изначально, и ехали мы не к нему. Как и в случае с Юго–Западным объездом, новая трасса в своё время строилась параллельно старой двухполоске. Разбитое шоссе находилось в полукилометре, и по дороге к Вышней Горе заходило в несколько мелких деревень, формально приписанных к Городу. А может быть и нет — я не знаток муниципального устройства. В любом случае, население этих деревень работает в пределах городской агломерации, электрическая, водопроводная, газовая и интернет сети у них с Городом едины, так что там происходит такой же пиздец, как и в самом Городе.

Впрочем, в аэропорт нам не нужно, полчаса битья каской о потолок, и мы сворачиваем на грунтовку к Вышней Горе, тихим шелестом проходящей под путепроводом, отводящим нормальную трассу от нового шоссе. Немного проехали в горку, и вот — посёлок Вышняя Гора: небольшой частный сектор, пара заправок, маленький хостел для дальнобойщиков, шашлычка и несколько магазинов. На АЗС крупные надписи: «Заправка не работает. Нет электричества». Было бы дело только в электричестве, они запустили бы генератор — к гадалке не ходи. Но…

— Общий — Мрамору. Обратите внимание на развязку сзади. Окта, найди укрытие для машин, с защитой от огня крупнокалиберного пулемёта со стороны моста и останавливайся. Аргон и Сидор в разведку к мосту. Абзац после остановки ко мне. Конец связи.

Машины прижались к кирпичному зданию гостиницы и остановились. Я посмотрел назад через бинокль:

Да. Та самая дорожная развязка, под которой мы проехали только что, не просто стояла. Развилка оказалась перекрытой несколькими сгоревшими большегрузами. Машины уже выгорели полностью и даже не чадили, шесть полос со стороны города и три — с обратной стояли плотно друг к другу и носили на себе видные невооружённым взглядом следы обстрела из крупнокалиберного пулемёта. Стёкла были побиты, кузова покорёжены, среди машин виделось нечто, подозрительно напоминающее обрывки человеческих тел. Пуля патрона 12.7х108 мм — штука страшная. При массе больше пятидесяти грамм, и скорости около восьмисот метров в секунду, она несёт в себе чудовищную энергию в восемнадцать килоджоулей. Ранить такой пулей почти невозможно, при попадании в конечность, эта самая конечность отрывается целиком, вызывая закономерную смерть от боли и потери крови. Две же пули в брючный ремень — разрывают тело пополам.

Однако при всём при этом сам Вышегорский мост был цел, и девственно свободен, что крайне нетипично для него. Сидор и Аргон отправились в рейд.

Если у противника есть крупняк, то соваться в зону его обстрела — затея крайне идиотская. Правильно оборудованную огневую точку с крупнокалиберным пулемётом — будь то суперсовременный «Корд», старенький НСВ «Утёс» или даже древняя «дашка» — ДШКМ, без использования артиллерии, авиации или ПТУРа подавить практически невозможно. Любую броню, что защищена хуже, чем танк, пулемётчик разберёт на запчасти километра за полтора, не так чтобы сильно напрягаясь. Да и танку может здорово достаться. Экипаж, предположим, будет цел, но разбить приборы наблюдения, вывести из строя орудие до невозможности стрелять, сбить гусеницы при большой удаче — теоретически возможно. Две наших бибизики — порвёт как газету. Без разведки тут никак.

По–быстрому кинув оптику в сухарку, я подошёл к вылезающему из «Нивы» Илье. Тот выпустил из салона фельдшера и начал в своей обыкновенной манере ставить задачу:

— Так, Юра. Ты сейчас снимаешь снарягу, одеваешься цивилом, берёшь с собой Ляйсан, и вы оба топаете искать местных, устанавливать хронологию событий и текущую обстановку. С собой прихвати канистру и денег — если будет оказия — наполни её девяносто вторым бензином. Зайдите обязательно в шашлычную — может с местным чайханщиком общий язык найдёте. Времени на всё про всё — полчаса примерно, Аргон с Сидором всё равно раньше не вернутся. Ляйсан, подойди к Окте, возможно что–то из её вещей тебе подойдёт, а то твоя форма слишком бросается в глаза.

Девушка молча кивнула, а я начал раздеваться, складывая снаряжение перед капотом, попутно обратившись к командиру:

— Илюх, у меня это… Все бабки на карте остались… — ну не объяснять же ему, что я все грОши ещё утром Юле отдал. Кстати, как там она? Надеюсь, всё сделала верно и успела вырваться из города…

Сапёрный ротный молча вытащил бумажник и протянул мне тысячную.

Особенно мудрить с одеждой я не стал: разделся до футболки, брючины маскировочного костюма заправил в ботинки, за пояс сзади под футболку засунул травмат, а на карман цепанул свой обычный складень — старая добрая крыса – Ontario RAT 1, самый продаваемый складной нож в мире, копируемый десятками фирм. Получился такой вполне гражданский молодой человек, несколько агрессивной наружности.

Со связью оказались проблемы: громоздкую гарнитуру невозможно спрятать под облегающей футболкой. Пришлось отключить рацию, отсоединить от гарнитуры и убрать за пояс сзади, рядом с пистолетом. Закончив приготовления, я обернулся в поисках спутницы, и в очередной раз разинул рот, увидев её: на девушке была футболка, декольтированная так, что у меня перехватило дыхание. Вместо форменной куртки была надета кофточка Саши, но, учитывая разницу в комплекции между женщинами, слегка балахонистая одёжка стала обтягивающей, подчёркивая весь шик фигуры Ляйсан и глубину декольте на футболке. С брюками было всё решено ещё радикальнее: штанины голубых брюк со светоотражающими полосками носили на себе следы встречи с серрейтером любимой спайдерки Окты, и обрывались бахромой на ладонь выше колена, открывая идеальную форму ног. Голубые кеды добавляли роскошной длинноволосой красавице некий оттенок легкомысленности, а клатч на цепочке вызвал у меня интересную мысль. Я достал из–за спины рацию и протянул Лясе.

— Пользоваться умеешь?

— В общих чертах да. Это громкость, это — передача. Так?

— Да, убери к себе в сумочку. Пойдём, — я протянул ей левую руку.

Девушка помедлила секунду, и взяла меня за руку. Что бы у неё в голове ни было, если парень идёт с девушкой, для стороннего наблюдателя пусть они идут так. Кроме того, в случае внезапного огневого контакта, у меня будет небольшой шанс вытолкнуть девушку с линии огня. Не знаю, думала ли об этом Ляся, но я об этом подумал едва ли не в первую очередь. Я — человек до омерзения искренний и честный, и всё что я рассказал ей возле гаража — было чистой правдой. За исключением одного: во время разговора у меня сердце УЖЕ ёкало, ценность этой, по существу, совершенно незнакомой мне женщины, УЖЕ была возведена практически в абсолют. Мне нужно было лишь немного времени чтобы свыкнуться с этой мыслью и понять, какое же место теперь занимает в моей душе Софья. Кстати, с местом Юли всё понятно: её роль изменений не претерпела, она была, есть, и останется моим другом. Вопрос только в том, будем мы с ней заниматься сексом или нет. Его тоже решу по ходу пьесы.

— Всё по старой схеме. Мои распоряжения выполняешь мгновенно, неукоснительно, и не пытаясь думать. Я подумаю за тебя, — походя подхватываю канистру в правую руку. — Невзначай осматривайся по сторонам, но не вглядывайся, старайся не выдать в себе наблюдателя. Если что–то заметила, сожмёшь мне руку, прильнёшь к плечу и негромко скажешь. Разговариваю я, но, если что, импровизируй, ага?

— Поняла, — с полной готовностью сказала она.

Я даже хмыкнул от удивления. Судя по всему, что я сегодня узнал о ней, Ляся очень чётко и правильно понимала роль женщины в этом мире, ответственно подходила к ней, и не пыталась играть на чужом поле, что крайне редко сегодня. Ни капли скандальности. Четыре женщины из пяти на её месте сейчас бы затеяли бы ссору на пустом месте, та же Юлька засыпала бы вопросами: «а что? А зачем? А почему? А давай по–другому». Реакция бы Софки вообще бы свелась к фразе «Ты охуел так со мной разговаривать? Ты кто такой вообще?», только несколько более культурной лексикой.

Шли мы молча, я не мог завести разговор из–за напряжения, да и после сцены у гаража даже не знал с чего начать и собирался с мыслями. Ляся, возможно считала все темы исчерпанными и просто не видела смысла в разговорах. Так мы подошли к входу в гостиницу, вполне закономерно закрытую. Немного побарабанив в дверь, и поняв бесплодность этого занятия, мы двинули дальше. В углу здания магазина, так же закрытого, мы обнаружили отсутствие двух кирпичей, примерно на высоте человеческого роста. Медленно подтянувшись на руках (это делать было не обязательно, но я же тут ещё и барышню охмуряю), и заглянув в пролом, я сделал очевидный вывод:

— Шальная пуля. Стреляли со стороны моста — я указал на осыпь осколков и крупной пыли на асфальте.

Девушка только улыбнулась мне, словно маленькому ребёнку, первый раз правильно сложившему два и два.

Последним пунктом нашего маршрута была шашлычная — обычная придорожная рыгаловка, где тухлятина в мясе отбивалась уксусом и большим количеством специй. Остался один вопрос: христианин или мусульманин её владелец. Ответ пришёл сразу: на меловой доске возле входа было написано меню, где первым номером значился шашлык из свинины. Значит хозяин — грузин, армянин, осетин… Кто у нас ещё на Кавказе из христиан? Абхазы, мегрелы… нет, конечно, шашлычную теоретически может держать и русский, но это… маловероятно в общем. На террасе под навесом не было ни души, на двери в зал висела табличка «закрыто», но на толчок рукой она отозвалась мелодичным перезвоном «музыки ветра», китайской висюльки изначально являющейся частью ритуального погребения, но плотно обосновавшейся в России в качестве дверного колокольчика в магазинах и офисах. Я осторожно шагнул внутрь.

— Мир дому, уважаемый! Есть кто живой?

Глаза привыкали к условной темноте, и выхватывали детали обстановки: добротные деревянные столы без скатертей, барная стойка, большой мангал в углу с трубой дымохода, уходящей в потолок, массивная дверь, отделяющая зал от… чего? Кухни? Дома хозяина? Трактирщик явно жил здесь же, и само кафе было пристройкой к его дому.

— Аааа… И тебе мир, путники. Ми закрыты, электричество нет.

Послышались тяжёлые шаркающие шаги и скрип деревянной лестницы. Я машинально отшагнул в сторону, уходя с линии потенциального огня, одновременно выталкивая Лясю, чью руку я не выпускал, к себе за спину. Словно читая мои мысли, она спряталась за моим левым плечом. Грузный невысокий кавказец, с шумной одышкой спускался со второго этажа, ход на который был за моей спиной. Мда, очередной минус мне, не заметил. В правой руке пожилой хозяин шашлычной держал за середину ствола помповый дробовик, что говорило как минимум о том, что пожилой дядечка является гражданином России и не собирается в нас стрелять.

Он наконец спустился, и я смог его нормально рассмотреть. Дядька, как выяснилось, оказался не шибко старым — лет пятьдесят, не больше, в молодости занимался спортом — вольной борьбой скорее всего — об этом говорило и строение фигуры, и майка–борцовка, натянутая на эту самую фигуру, и мятые уши. Длинный армянский нос венчала большая бородавка, обширная плешь обрамлялась редкими антрацитово–чёрными волосами.

— Как звать тебя, уважаемый? — я протянул ему руку.

— Миня зовут Грачья, зови Грачиком, я привык уже, — толстые короткие пальцы крепко сжали мою руку.

— Меня Юра зовут. Я тут с подругой мимо проезжал, хотел по пути горючкой разжиться, а заправки закрыты. Не поможешь? Мне бы бензина девяносто второго немного.

Грачик вгляделся в моё лицо, оценил щетину, успевшую вылезти с момента утреннего бритья.

— Юра? Как Юра? Я би скорее поверил, если би ти сказал Бахтияр или Джафар.

— У меня много кровей. Так ли это важно? Моя семья бежала сюда от войны в Таджикистане, когда я был совсем маленький.

— Ти прав, не важно. Я сам уехал из Степанакерта и увёз семью ещё в восемьдесят восьмом, когда всё только начиналось. Молодой ещё был, только из армии пришёл, с Афгана вернулся, но это был самый мудрый мой решение за всю жизнь. Здесь уже почти тридцать лет, а акцент никуда деть не могу. Лиана очень чисто говорила — Грачик размеренно перекрестился.

Внимательно скопировав его движения в ответ, я разглядел в полумраке на его смуглом плече горную вершину, сверху обрамлённую тремя буквами: ДРА. Демократическая Республика Афганистан. Под горой стояли две даты: 1985–1987. Исчерпывающая информация, в общем–то. Я нарушил возникшую паузу.

— Ну так что, Грачья, сможешь помочь мне? — я достал из кармана купюру.

— Ааа… Памагу… Убири. Трудные времина настали, но что ми за люди, если не будем памагать друг другу? Пайдём…

— Кстати о трудных временах… Что тут сейчас происходит? Всё как будто вымерло.

— Ааааа, не знаю, — Грачик повёл меня за собой, отворив дверь, которая, как оказалось, вела в гараж, в котором стояла немолодая серебристая «Приора». — С утра на перекрёстке авария произошла, часа за полтора образовался огромный пробка. А потом со стороны моста приехал какой–то машина, с пулемётом на крыше, расстреляла эту пробку, я как раз в этот время на улице стоял, шашлик на вынос дальнобойщику с той пробка отдавал. Услишал стрельбу — упал, спрятался с шофёр за столб. Машина проехал к пробке, кинул что–то, и уехал бистро–бистро. Как уехал — два взрыва раздалось и несколько машин загорелось. Я свой шашличка закрыл, мангал потушил, ружьё достал и сидел. В два часа свет погас, и вода отключилась. Держи — ветеран протянул мне снятую со стеллажа алюминиевую канистру с топливом, — в шест часов вечера после войны отдашь, как была.

— Спасибо, Грачик, — я протянул ему руку.

— И тебе спасибо, Юра. Мы оба бежали сюда, и Россия нас приютила, сделала частью себя. Я вижу — ты — воин, и идёшь защищать народ. Спаси нашу страну и защити её, — Грачик кивнул длинным носом на Лясю. — У вас будут хороши дети, — кавказец перекрестил нас, вроде как благословил, заставив переглянуться.

8 комментариев к “Роман-боевик «Партизан. Защитник Государства» // Кирилл Кащеев”

  1. Начиналось неплохо, юмор и сарказм порадовали, много несостыковок в хронологии связанных с реальностью но т.к. это роман, сойдёт. Честно, было интересно до главы: Ирина, потом какой-то сумбур, но осилил. Теперь про контекст, четко просматривается предвзятость к хохлам, не ну, были затронуты и другие нац-ти, но уж ярко выражены события последних лет на Украине и явная ненависть к украинцам как таковых. Создалось даже впечатление что на этой почве и рождался этот роман-газета, нехорошо как-то получилось. Считаю что админы должны пресекать подобного рода посты, хоть романов, хоть сочинений и т.д. несущих в себе ненависть, расизм и всё в таком духе. Сайт как я понимаю международный и создавался не с этой целью, а объединить ЛЮДЕЙ которым любо направление в выживании, бушкрафте, препперстве и т.п. С уважением, берегите себя и удачи всем.

    Ответить
    • Да какой там нацизм? 😄 Там лютый и дремучий социально-политический мрак в черепе у автора (на основании слов лирического героя). Автор выражает ненависть ко всем, начиная от Украинцев и заканчивая скинхедами, либералистами, и тд. Ну и так ватно, что можно ватными бушлатами дивизию обеспечить. )
      Но местами очень интересно.

      Ответить
  2. не очень интересно, но концовка обнадёживает. Дифирамбы дядюшке Пу не катят.

    Ответить
  3. А мне зашло, захватывающе и сюжет достойный. Давно не находил легкого и атмосферного чтива, автору- респект и ачивка. Все социально- политические аспекты — личное дело автора, его взгляд. Ну и пусть будут на его совести.

    Ответить

Оставьте комментарий